— Почему — симуляция? Нет, это — мое убеждение. Вы убеждены, что нужна конституция, революция и вообще — суматоха, а я — ничего этого — не хочу! Не хочу! Но и проповедовать, почему не хочу, — тоже не стану, не хочу! И не буду отрицать, что революция полезна, даже необходима рабочим, что ли, там! Необходима? Ну, и валяйте, делайте революцию, а мне ее не нужно, я буду голубей гонять. Глухонемой! — И, с размаха шлепнув ладонью в широкую
жирную грудь свою, он победоносно захохотал сиплым, кипящим смехом.
Неточные совпадения
В десяти шагах от прежнего места с
жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым звуком крыльев поднялся один дупель. И вслед за выстрелом тяжело шлепнулся белою
грудью о мокрую трясину. Другой не дождался и сзади Левина поднялся без собаки.
В сотне шагов от Самгина насыпь разрезана рекой, река перекрыта железной клеткой моста, из-под него быстро вытекает река, сверкая, точно ртуть, река не широкая, болотистая, один ее берег густо зарос камышом, осокой, на другом размыт песок, и на всем видимом протяжении берега моются, ходят и плавают в воде солдаты, моют лошадей, в трех местах — ловят рыбу бреднем, натирают
груди, ноги, спины друг другу теплым,
жирным илом реки.
Масленников весь рассиял, увидав Нехлюдова. Такое же было
жирное и красное лицо, и та же корпуленция, и такая же, как в военной службе, прекрасная одежда. Там это был всегда чистый, по последней моде облегавший его плечи и
грудь мундир или тужурка; теперь это было по последней моде статское платье, так же облегавшее его сытое тело и выставлявшее широкую
грудь. Он был в вицмундире. Несмотря на разницу лет (Масленникову было под 40), они были на «ты».
Наконец в залу вошла и сама Эмма Эдуардовна. Она была величественнее, чем когда бы то ни было, — одетая в черное шелковое платье, из которого точно боевые башни, выступали ее огромные
груди, на которые ниспадали два
жирных подбородка, в черных шелковых митенках, с огромной золотой цепью, трижды обмотанной вокруг шеи и кончавшейся тяжелым медальоном, висевшим на самом животе.
В другом вагоне у него был целый рассадник женщин, человек двенадцать или пятнадцать, под предводительством старой толстой женщины с огромными, устрашающими, черными бровями. Она говорила басом, а ее
жирные подбородки,
груди и животы колыхались под широким капотом в такт тряске вагона, точно яблочное желе. Ни старуха, ни молодые женщины не оставляли ни малейшего сомнения относительно своей профессии.
— Она вынула из разреза пеньюара, показав на минутку Лихонину свою
жирную, желтую, огромную
грудь, маленькую книжку в черном переплете с заголовком: «Счет девицы Ирины Вощенковой в доме терпимости, содержимом Анной Марковной Шайбес, по Ямской улице, в доме ь такой-то», и протянула ему через стол.
Уже Ромашов отчетливо видел его грузную, оплывшую фигуру с крупными поперечными складками кителя под
грудью и на
жирном животе, и большое квадратное лицо, обращенное к солдатам, и щегольской с красными вензелями вальтрап на видной серой лошади, и костяные колечки мартингала, и маленькую ногу в низком лакированном сапоге.
Фома оттолкнулся от стола, выпрямился и, все улыбаясь, слушал ласковые, увещевающие речи. Среди этих солидных людей он был самый молодой и красивый. Стройная фигура его, обтянутая сюртуком, выгодно выделялась из кучи
жирных тел с толстыми животами. Смуглое лицо с большими глазами было правильнее и свежее обрюзглых, красных рож. Он выпятил
грудь вперед, стиснул зубы и, распахнув полы сюртука, сунул руки в карманы.
Но самый главный центр представляет какой-то необыкновенно
жирный и, по-видимому, не очень умный человек, который сидит на диване у средней стены и на
груди у которого отдыхает тяжелая золотая цепь, обремененная драгоценными железнодорожными жетонами.
Он трясся на ходу
жирной, широкой, уже потемневшей от пота
грудью и сырыми пахами, откидывал передние ноги от колен вбок, и при каждом шаге у него звучно екала селезенка.
Рот у нее тоже детский — маленький и пухлый, а расплывшийся,
жирный подбородок упирается в мощную, уродливо приподнятую
грудь ожиревшей женщины.
И, гладя себя по
груди, такой же выпуклой и
жирной, как его живот, он сказал...
И Александра Михайловна почувствовала, как его
жирная рука взяла ее под
грудь.
Позднее я часто заставал Писемского совершенно по-домашнему, то есть в халате, в ночной рубашке и непременно с обнаженной чуть не до пояса
жирной и мохнатой
грудью.
Беспалов метался, перекладывал голову со стороны на сторону, из ранок, пузырясь, со свистом выползала кровавая пена. Он распахнул полушубок, расстегнул мундир, разорвал на
груди рубашку. И всем тогда стали видны его раздувшиеся белые плечи, как будто плечи
жирной женщины. И он метался, и на лице была смертная тоска.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из-за спин и затылков людей показалась высокая,
жирная, открытая
грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова.
По-видимому, они уже ложились спать, потому что все были в легких капотах, а одна, чрезвычайно толстая, ленивая и равнодушная, пришла даже в одной юбке, с голыми, невероятно толстыми руками и
жирною, словно распухшею
грудью.